Печать богини Нюйвы - Страница 119

119

«Он может сказать отцу про рыбку, – мелькнула в голове девушки яркая, как вспышка молнии, мысль. – Скажет ли? Не для этого ли сейчас он поставил нас с ним друг напротив друга, будто бойцов на ринге?»

Закипая черной, злой яростью, она подняла глаза – и встретилась с темным взглядом Кан Сяолуна. В нем таились, извиваясь, приказ и насмешка, а еще – осторожная, расчетливая жестокость.

– Простите меня, отец, матушка, – вздернув подбородок, прошелестела молодая госпожа Сян. – Как могла я отказать господину Кану, зная его искреннее и, – выделила она последнее слово, – пылкое желание услужить вам?

Профессорский племянник слегка шевельнул пальцами, будто предположение о том, что он может служить кому-то, было противно ему. Девушка почувствовала его прикосновение сквозь тонкую ткань платья и позволила себе улыбнуться. Она тоже умеет кусаться.

– Пойдемте же, – мягко предложила она, перехватывая у Кан Сяолуна инициативу. – Пойдемте же и насладимся обедом и приятной беседой.

Кан Сяолун

«Люди, – думал ассистент Кан, – как черные и белые камни на доске вейци. Умелый игрок передвигает их по своему желанию и в соответствии с избранной стратегией, и у каждой шашки есть свое место и цель. И это правильно, потому что такова структура мира – если ты не в силах повелевать своей судьбой, кто-то другой распорядится ею за тебя».

Сян Джи, он решил это сразу, слишком слаба, чтобы быть игроком. Когда Кан Сяолун увидел ее в первый раз, там, в кабинете своего дядюшки, девушка показалась ему чайной розой, выращенной под стеклянным колпаком, вещью, которая услаждает взгляд, но не разум. В ней не было ни спокойной, решительной силы старой ведьмы Тьян Ню, ни яростного огня председателя Сяна. Оттого он отвел ей в готовящемся спектакле роль марионетки, и до сих пор она покорно кружилась в том танце, что был ему угоден.

Но сейчас… Сейчас Сян Джи вдруг, развернувшись, сменила маску, будто лиса-оборотень, играющая с иллюзиями, как ребенок – с тряпичным мячиком.

Мужчина по привычке замер на мгновение, чтобы осмыслить движение своих эмоций, и неожиданно понял, что впервые за долгое время заинтригован. И раздосадован – он не любил ошибаться.

– Зачем вы подстроили эту встречу? – тихо, но твердо спросила его девушка, пока они поднимались вслед за ее родителями по трапу «Джонки». – Вы не выглядите человеком, который мечтает о том, чтобы выслужиться перед моим отцом ради снисходительной подачки.

Кан Сяолун наклонился к ней, поддерживая ее за руку. Тонкое девичье запястье вздрогнуло.

– Вы говорите так, будто ни на миг не допускаете даже возможности того, что сегодняшний обед – лишь совпадение, счастливое, но случайное.

Сян Джи подняла к нему лицо, и во взгляде ее полыхнуло бешенство – самое настоящее, неподдельное, сверкающее огнем и сталью. Оно ослепляло, и на мгновение ему даже захотелось прикрыть глаза.

О да! Не марионетка. Пока не игрок, но и не камешек на доске времен и историй. «Возможно, – подумал мужчина с неожиданным неудовольствием, – старая Тьян Ню все же знала, кому оставить свою рыбку, ключ к небесным воротам, а я… я счел ошибкой то, что было стратегией».

Мысль была неприятная. Мерзкая эта была мысль, и Сяолун сглотнул, чтобы не чувствовать внезапного привкуса желчи на языке.

– Вы правы, – отрезала между тем Сян Джи, – я не допускаю такой возможности, потому что она недопустима. Не надейтесь, что я буду терпеть эти ваши… извивы!

Ха! Она не будет терпеть!

Мужчина прищурился, уже зная, как и что ответит, но в этот момент в их беседу неожиданно вмешалась матушка Сян Джи. Ухоженная и улыбающаяся, она, по мнению Кан Сяолуна, была прекрасным аксессуаром – председатель Сян явно обладал хорошим вкусом в том, что касалось дорогих вещиц.

– Не так громко, дочь, – шелково прошелестела госпожа Сян, и в голосе ее, под мягкими переливами вежливости, внезапно зазвучал холод. – Ты в месте, где тебя видим и слышим не только мы с отцом.

Сян Джи дернулась, едва не оступилась, но Кан Сяолун успел подхватить ее под руку. Одного взгляда на девушку ему хватило, чтобы понять – бешенство ее ничуть не угасло, но теперь к нему прибавилась сомнение. Внучка Тьян Ню явно не научилась пока справляться с ударами, что наносили ей близкие люди, и это, конечно, можно было использовать. Нужно было использовать.

– Прошу, госпожа, – улыбаясь с почти искренней доброжелательностью сказал он женщине, – поверьте, вся вина на мне. Я не предупредил вашу дочь о встрече – хотел сделать ей сюрприз.

Склоненная голова. Немного раскаяния. Немножко фамильярное прикосновение к предплечью Сян Джи – чтобы зародить сомнения и вопросы, но не вызвать негодования.

И уважаемая жена председателя попалась в ловушку, как муха в мед. Взгляд ее потеплел.

Это была привычная игра, любимая игра, которая всегда поднимала ему настроение, и теперь даже строптивость девушки, в чьих руках находилось сокровище, не имеющее цены, не могла поколебать уверенности Кан Сяолуна.

Не обращая внимания на кланяющихся слуг – «официантов», – мысленно поправил он себя, мошек этих следовало звать официантами, – он провел Сян Джи и ее родителей по ресторану.

– Как чувствует себя ваш дядюшка? – спросил его между делом председатель Сян, пока они шли к зарезервированному частному алькову. – Не повлияло ли беспокойство за семью на его аппетит?

– Профессор Кан – человек стойкого характера, – легко отозвался Сяолун. – Даже и ваша матушка, уважаемая Тьян Ню, говорила так, помните?

119